Но эти «мелочи» мало заботили товарища Шумяцкого: ему было поручено строительство завода — и завод он выстроил еще до Нового года. То есть до Нового года заработала первая печь прямого восстановления железа… а вот с дальнейшей переработкой сырья было уже грустно. Совсем грустно: нужная для работы электростанция все еще не была достроена.
То есть не было достроено даже здание этой электростанции, а все необходимое оборудование просто валялось на складах в Верхнеудинске и Иркутске. Просто с наступлением зимы строить это очень большое здание стало невозможно — и товарищ Шумяцкий с грустью (и некоторым трепетом в душе) сообщил в Москву о том, что «выполнение задания партии задерживается по объективным причинам». Но так как наступление зимы почему-то в СССР традиционно считалось «внезапным форс-мажорным обстоятельством», сильного впечатления его признание не произвело…
Вера, которой как-то за ужином Лаврентий Павлович рассказал о «монгольских событиях», отреагировала с большим интересом:
— Нет, я понимаю: никогда зимы не было, и вдруг раз — и она наступила. Чудо такое случилось редчайшее, какого и старожилы не упомнят… А как люди в городе-то выживают? Насколько я помню, там ведь ТЭЦ должна работать, а отопление в городке центральное.
— Ну, Борис Захарович все же родом их Верхнеудинска, не забыл еще детство свое золотое. Пока пригнали два чуть ли не дореволюционных паровоза из Читы, они для отопления там воду греют… для домов хватает, городок-то еще небольшой.
— А завод стоит? Раз они железо переплавлять не могут… так бы могли тепло с восстановительных печей как-то утилизировать.
— Этим теплом маленькая электростанция пользуется, освещение в городке обеспечивает. А печь — она работает… просто железо на переплавку пока вагонами в Петровск таскают. Не лучший вариант, но хоть так. А у тебя есть предложения получше?
— Есть, только не про Улан-Батор и не про тепло для тамошних жителей. Сейчас январь, там стройку раньше конца марта не возобновят, а оборудование можно будет ставить хорошо если в мае, а скорее даже летом уже. И полгода оборудование электростанции будет просто так валяться? Ведь за это время его можно спокойно перевезти, скажем, в Сергиев: там в здании электростанции, в готовом уже здании, можно эти два генератора спокойно поставить, еще и место останется. А тогда завод в Краснозаводске сможет удвоить выпуск патронов: там вторая линия только по ночам работает, когда в Москве потребление электричества падает, а так город себя круглосуточно будет полностью обеспечивать.
Нина Теймуразовна, как только за столом начались «производственные разговоры», вышла, захватив с собой и Сережу, так что разговор почти сразу свернул на «проторенную дорожку» взаимного незлобного ехидства:
— Ух ты, какая ты у нас умница! Никто не догадался, одна ты сообразить смогла…
— Точно, я такая. Просто про то, что в Краснозаводске вторую линию на четыре месяца раньше срока смонтировали, мало кто знает — а те, кто все же знает, не хотят нарушать плановую дисциплину. По плану туда три новых агрегата должны поставить летом — так чего суетиться-то?
— А ты чего суетишься?
— А я не суечусь, мне просто не очень нравится, что Московское диспетчерское управление для того, чтобы Москва ночью меньше электричества потребляла, периодически отключает от электроснабжения Лабораторный завод.
— А почему тогда ты о Краснозаводске волнуешься, а не для завода своего электростанцию ставишь?
— Потому что — за что огромное спасибо Глебу Максимилиановичу — Лианозово и Сергиев с Краснозаводском в одной электросети расположены. А в Сергиеве здание электростанции уже готовое стоит — так зачем лишние сущности-то создавать?
— Вот зарекался я с тобой спорить! Ты примерные расчеты затрат на перевозку оборудования электростанций хоть составила?
— Когда? Вы мне пять минут назад рассказали о них… да и вообще я не арифметик, мне такие расчеты не по плечу. Ладно, я завтра расскажу про бесхозные электростанции Валентину Ильичу, он лучше меня придумает, куда их пристроить. А для вас… помните мою пластмассовую игрушку? В Мухоршибире — это километров восемьдесят от Тугнуйска — новенький заводик будет таких теперь по полсотни тысяч в год штамповать.
— А патроны к ним?
— В Тугнуйске производство уже налаживается. Только вот что…
— Что?
— Лично мне не нравится, что у нас на всю страну только один завод в Муроме капсюли делает. И не одной мне, так ребята с Тугнуйского комбината предлагают еще один заводик выстроить. Тоже недалеко от комбината, село там есть подходящее, Никольское…
— Так, и сколько на это тебе денег нужно? Сама, как я понимаю, ты сейчас копеечкой разжиться будешь не в состоянии… некоторое время.
— Правильно понимаете. Но я спрашиваю не из-за копеечки, об этом я и с Тихоновым договориться могу. А вот люди, которые туда никого лишнего не допустят… и крайне желательно, чтобы люди те бурятами были. В поселке-то все русские, но вот вокруг… Опять же, по персоналу вопросы будут… ваши вопросы.
— Ну вот, мечтал, что хоть годик от твоих идей отдохну… ладно, займусь. Но, надеюсь, на этот год список твоих гениальных идей заканчивается. Виктор, а у вас как дела на работе идут? Мне про Старухины заменители алмазов интересно: их на самом деле можно много и недорого производить?
— Пока про много говорить рановато, опытная установка дает хорошо если граммов триста в день. Но это именно опытная, работы и дальше ведутся, перспективы обнадеживающие.А насчет недорого… пока получается, что всего раз в пять дешевле алмазов… природных.
— А какие еще бывают?
— На почти такой же установке можно и алмазы в перспективе производить. Первые, общим весом карат в пять, мы уже получили — хотя пока они выходят даже дороже натуральных, но технология-то вовсе не отработана…
— Кстати, об алмазах, — встрепенулась Вера, допив чай. — Надо будет товарищу Мирчинку сказать, чтобы геологи в Якутии, где-нибудь в окрестностях Вилюя, летом глину голубую поискали.
— Там что, алмазы есть? А ты откуда знаешь? Где именно?
— Алмазы — есть. Слышала где-то когда-то. Где именно — вообще без понятия, но вроде не очень далеко от реки. Насколько далеко — даже примерно не отвечу.
— Это тебе опять приснилось?
— Нет, я это точно знаю.
— А почему только сейчас об этом говоришь?
— Потому что раньше знала, но забыла, а сейчас разговор об алмазах зашел — вот и вспомнила. Да и раньше-то в стране все равно не было ни средств, ни возможностей нормальную геологоразведку провести… да и защитить страну толком мы не могли. Представляете, сколько бы врагов на нас накинулись бы!
— Представляю… Ладно, опять ты на пару миллиардов наговорила, а теперь успокойся и собой займись. Музыку там напиши… только сама, не желаю больше несуществующих женщин искать! А твои музыкальные упражнения я как-нибудь вытерплю, к тому же ты скоро этим сможешь днем заниматься, не терзая мои уши.
— В самом деле, Вер, — заметил Витя, — у тебя музыка получается ведь замечательная!
— Не получается. Каждый может хотя бы раз в жизни хорошую музыку придумать — но записать ее для других людей… кстати, это, Лаврентий Павлович, очень веский довод в пользу музыкального образования школьников.
— Тебя надо наркомом культуры назначить, чтобы сама этим и занималась. А музыку ты и в самом деле можешь очень хорошую писать.
— Еще повторю: каждый может хорошую музыку придумать, под настроение. Ну было у меня как раз такое, рассталась с детской влюбленностью, стих подходящий вспомнила — а тут Надя подвернулась: без нее у меня бы всяко ничего не получилось бы.
— А поподробнее про влюбленность детскую можно? Ты же эту песню год назад написала?
— Лаврентий Павлович, может расскажем ему? Все же какой-никакой, а муж, и он уже волнуется…
— Это не мне решать, посоветоваться надо. Хотя… ты же все равно расскажешь.
— Без разрешения начальства — ни в коем случае.